богачка. развратница. хамка. свободолюбивая стерва. одиночка. девочка в теле женщины, которая повзрослела слишком рано, не успев научиться жизни и принять её чёрные полосы.
секс — способ защиты, отвлечения, хоть какого-либо разнообразия в жизни. губы слишком сухие, они не понимают, кого целуют. пальцы давно онемели и не воспринимают тепло. и никакие ласки не помогают достучаться до ещё бьющегося мерно сердца, которое, несмотря ни на какие её проказы, упорно продолжает стучать о мраморные ребра, не давая утонуть в пустоте, в которую она так стремится.
она боится любви. боится влюбиться в кого-то до потери пульса, до полного доверия, до этих треклятых мотыльков в животе, до непослушных конечностей, до зуда в голове. боится отдаться кому-то без остатка, живя только его воздухом. она боится именно её — зависимости, зависимости от человека, от души, от легкого касания и даже редкого взгляда.
и она падала всё ниже и ниже, отдаваясь каждому второму, кто её хотел, теряя свой голос, хрипя и давясь от дыма сигарет, не спя ночами от отходняка после очередной дозы. и всё потому, что ей казалось, что это правильно. так и должно быть. потому что она — падшая, ненужная, пустышка. девушка ни о чём, которую только и можно, что трахать на каждой подходящей поверхности. никто и никогда не ценил её за то, что находится под слоем макияжа и тонкой одеждой, никто не смотрел глубже её богатства и гонора.
пока не появился он...
молчаливый, но в то же время наглый телохранитель, который с первых же дней нашел рычаг, подцепив её на крючок. своей уверенностью, некоторой грубостью, харизмой и дикой сексуальностью. она видела сотни мужчин, сотни тел, глаз, губ, но он... он был другим. он смотрит не на её маску, которой она жила, а куда-то вовнутрь её, пробираясь под кожу, к сердцу, которое бешено ускорялось при одном только его касании.
и она старалась ненавидеть его. правда старалась. снова и снова отталкивая, изменяя, поддразнивая, ссорясь, не выбирая выражения, пытаясь оттолкнуть его как можно дальше, чтобы он не пробил её стены, её принципы, её жизнь, в которой она неуклонно погибала.
но он был неумолим. очередной косой взгляд, надменный смешок, из-за которого хотелось запустить в него бутылкой шампанского, не щадя дорогого алкоголя, обжигающее касание, дерзкий поцелуй в шею, дыхание возле уха, от которого по коже бегут мурашки, грубые, рваные толчки внутри неё, пока она, до крови кусая губы, раздирала его мускулистую спину, снова и снова сдирая корку на не успевающих заживать ранках.
он знал, что сказать и что сделать, чтобы она замолчала, даже если она того не хочет. он мог её заткнуть, хоть резким движением, хоть грубым поцелуем, от которого она была готова упасть прямо на месте, потеряв ориентацию в пространстве. он снова и снова уверенно играл на её правилах, обрывая ниточки её спокойствия, вынуждая её скандалить, угрожать, разбивать дорогую посуду, а потом набрасываться на него в порыве страсти, не думая о приличиях и сохранности одежды.
но в какой-то момент она не выдержала. она поняла, что её телохранитель слишком подобрался к её душе, что она рискует окончательно стать зависимой от него, и она просто оборвала с ним все нити — избавиться от мужчины, который будоражил её даже во снах, находясь за дверью её спальни.
но он среагировал не так, как она ожидала. она предвкушала скандал, ссору, может, что он поднимет на неё руку, будет кричать, срывая голос, что она сломает его выдержку и напускное спокойствие. но всего этого не было. он только выдавил улыбку, привлек её к себе всего на мгновение и ушёл, не издав ни звука. но ей стало не по себе, когда она на губах вместо его поцелуя ощутила что-то новое и до боли страшное — прощание.
— скотина! — прорычала она, запустив лампой в стену, и, вцепившись руками в волосы, сдавленно зашипела сквозь зубы, плотно закрыв глаза. её комната была перерыта, словно в ней произошел взрыв: перевёрнутая мебель, сорванные занавески, разбитая посуда, разбросанная по полу одежда и косметика. — ублюдок! тварь! — ругательства лились с её искусанных в кровь губ потоком, который она просто была не в силах остановить, давясь от той боли, что рвала внутренности на куски. ей хотелось выть от того, что она не понимала, что это такое, почему ей так больно, почему она так... скучает?
и новые наркотики, и новые бесчисленные пустые половые связи, и проблемы, и боль, и скандалы, и ненавистные слёзы по ночам, от которых хочется просто прыгнуть из окна, чтобы хотя бы на мгновение почувствовать себя свободной, свободной от боли, страха, потерянности, которая сковало доныне ледяное сердце девушки.
мания. началась грубая, неуравновешенная, какая-то дикая мания. мания им. его жизнью. и она нанимала агента за агентом, платя сотни долларов, чтобы за ним следили, чтобы сообщали о его жизни, встречах, отношениях, работе. о каждом его вдохе и выдохе, которые она жадно впитывала через полученные фотографии.
такой родной с лёгкой улыбкой, в костюме, с щетиной на идеальном подбородке, с широкими плечами и телом, которое она, кажется, познала до последнего миллиметра. и по которому сейчас так безбожно скучает. ненавидя всей душой это чувство, которым он, кажется, заклеймил её.
побледнела. осунулась. похудела сильнее, чем могла бы под действием наркотиков и выпивки. перестала краситься и почти выходить из своей комнаты, послав весь мир, утопая в подушках своей огромной и такой невыносимо одинокой постели, мысленно возвращаясь в те часы, когда рядом эти простыни сминало его тёплое тело.
— да, да, люблю! — орала она в пустые стены, с которых содрала обои, не заботясь о сохранности ногтей, ломая их до мяса, шипя от боли, радуясь тому, что может отвлечься на любое другое чувство, кроме того, которое лишало её возможности дышать.
ночами она видела его глаза. днями искала черты его лица. давилась от желания почувствовать его кожу, вдохнуть его запах, просто утонуть в его власти и уверенности. зависима.
пустые будни, бессмысленные. молчаливые походы к врачам, пытающимся хоть как-то спасти её от полного истощения. испуганный взгляд близких, требующих её прийти в себя, легкая встряска по щекам и страх в каждой черте лица. они боятся. её или... за неё?
— он того стоит?! этот ублюдок реально стоит того, чтобы ты убивалась ради него?
— гораздо больше... — шепчет она сухими губами, — он стоит гораздо больше.